Обречённость тёмно-синих сумерек мягко накрыла пологом старый город, сравняв и полуразрушенный храм с часовней, и угрюмые покосившиеся дома, наведя свой порядок в каждом тупике, на каждой улице.... На бесшумных крыльях наступающей ночи на мощёную площадь города спустилась дрёма,тенью прошедшая по городу, заглянувшая в каждый дом, заставив людей погасить лампы и задуть свечи. Невластна ночь была лишь в уединённой каморке, где коптилась масляная лампа и, согнувшись над пожелтевшим от времени пергаментом, сидел старик, разбирая почти уже слепыми глазами хитросплетения слов давно мёртвого языка...
читать дальшеКомпанию старцу составлял лишь трёхногий пёс изредка поднимающий голову, чтобы посмотреть на хозяина. И пёс и старик были странниками, идущими из ниоткуда и в никуда - старик был слишком усталым, чтобы помнить молодость, а псу застила глаза давняя обида на людской род за своё увечье. Они шли всегда. Всегда, сколько помнил старик, всегда, сколько помнил пёс, шли и когда жара донимала пса, и когда мороз проникал сквозь ветхие одежды человека; шли, останавливаясь лишь к вечеру на постоялом дворе в городах и прямо под открытым небом в лесу. Ночью старец разбирал свои свитки, а псу виделись тревожные сны из прошлого: серые грязные улицы и злые лица пьяных людей, а потом боль, невыносимая жгучая боль и кровь... Пёс иногда повизгивал во сне, а потом просыпался и с непонятной тоской смотрел на человека, а тот клал дрожащую старческую ладонь на затылок мохнатого друга и ласково трепал того за ухом... " Друг мой, друг," - говорил тогда с печалью человек, а зелёные, не потускневшие от возраста и солнечного света, совсем не стариковские глаза ласково улыбались, и пёс забывал свои страхи и начинал мечтать о чём- нибудь замечательном, например о том, что они с хозяином наконец придут туда, куда их вели все эти долгие годы лесные тропы и равнинные дороги, а именно в прекрасный сад, где цветут вишни и яблони, где ивы склоняют свои ветви над прозрачной водой небольшого пруда, а в самой гуще сада стоит небольшой домик с маленькими уютными комнатами, предназначенными для двух усталых вечных путников, завершивших наконец свой путь....
Человеку снились совсем другие сны в те короткие предрассветные часы, которые он отводил для сна, в его снах непонятные наяву письмена вдруг обретали смысл, заставляя его сердце сжиматься от непонятного и нового чувства. И старик просыпался. А с пробуждением вновь утрачивал смысл древних письмён, но не расстраивался, веря в то что когда-нбудь разгадает тайну свитков и видя за окном пробуждающееся золотое солнце...